Александр Галич — родной и близкий всем, кто жил в те годы. Не пафосный, но запоминающийся до боли. Его любили, порой не зная ни имени, ни фамилии. И даже зная имя, мы не представляли, как он выглядит. Зато герои его песен ютились в каждой коммунальной квартирке. Как знаменитая племянница тети Пашина и ее незадачливый ухажер, прорабатываемый на собрании: «А как вызвали меня, я свял от робости. А из зала мне кричат: «Давай подробности!»…
Протестующий человек с гитарой — это, пожалуй, символ свободы не только в СССР, но и во всем мире. Мы не сравниваем своих бардов со звездами мирового рока. Слишком очевидны различия. Там — светящиеся пиджаки, пышные шевелюры, переполненные стадионы, миллионные тиражи пластинок. Здесь — тесная кухня, свитер или поношенный костюмчик, вместо шевелюры интеллигентная лысина. Ну и зажеванные магнитофонные ленты или «ребра», гибкие пластинки на рентгеновских снимках.
Как песни Элвиса Пресли расковали Америку, так песни Александра Галича надломили лед несвободы в СССР. Он пел о том, о чем запрещалось даже говорить вслух. «Облака плывут, облака, / В милый край плывут, в Колыму, / И не нужен им адвокат, / Им амнистия — ни к чему. / Я и сам живу — первый сорт! / Двадцать лет, как день, разменял! / Я в пивной сижу, словно лорд, / И даже зубы есть у меня!» Галич первый, а может быть, и единственный заговорил от лица миллионов сталинских зеков, вышедших на свободу. Одна из песен стала эмблемой крушения сталинизма в народном сознании. Лагерный зек получает задание от начальника — «кума» — свалить статую Сталина. «Кум докушал огурец / И закончил с мукою: / «Оказался наш Отец / Не отцом, а сукою…» / Но тут шарахнули запал, / Применили санкции, / Я упал, и он упал, / Завалил полстанции…»
Благодаря этим песням, вся страна была уверена, что Галич отсидел лет двадцать. На самом деле судьба его складывалась благополучно. Пьеса «Вас вызывает Таймыр» ставилась во всех театрах страны. Легонькая подмена — на Таймыре трудятся не зеки, а простые советские люди. И оттуда запросто звонят в Москву.
На самом деле звонок с Таймыра — как весть с того света. Но благополучная публика этих намеков не поняла. Она просто ломилась на пьесу Галича. Прошли годы, и запрещенные песни Галича стали популярнее его разрешенной пьесы. Высоцкий начинал, подражая Галичу. На первых порах песни Высоцкого молва приписывала Галичу. А потом, наоборот, многие песни Галича считались песнями Высоцкого.
На самом деле они очень разные, хотя оба из театрального мира. Галич сдержан, его ирония никогда не переходила в сарказм. Он, типичный московский интеллигент, единоборствуя с властью, никогда не повышал голос. Однако власти боялись этого голоса настолько, что выдворили Галича из страны. Его песня «Когда я вернусь» стала гимном всех изгнанников советской эпохи. «Когда я вернусь… А когда я вернусь?» Галич верил в свое возвращение и никогда не считал себя эмигрантом. В Париже он жил жизнью своей страны. До сих пор весь русский Париж расколот на две партии. Одни считают, что Галич действительно умер от удара током, подключая телевизор. Другие и слышать не хотят о случайности. Они уверены, что Галича изощренно убили агенты советских спецслужб.
Он пел и после гибели, он и сейчас поет из той далекой эпохи, когда несвобода считалась нормой, а правда именовалась диссидентством. Во всем мире диссидентами называли людей, которые говорят и думают не так, как все. В СССР диссидентами стали называть людей, которые говорили и пели то, что было в головах у всех, но вслух не произносилось.
«Не надо бояться человека с ружьем», — уговаривал Ленин голосом лауреата Ленинской премии Штрауха в фильме «Человек с ружьем». Не знаю как насчет ружья, но человека с гитарой советские диктаторы боялись панически. И правильно делали. В конечном итоге человек с гитарой победил человека с ружьем.
